Дмитрий Глуховский - Метро 2035

Грузовики сложились в один, как карточная колода. Мчали с включенным светом, не скрываясь.

Из противоположности им навстречу, как будто чтобы расшибиться о них, летел приземистый универсал.

Мясорубочные ножи остановились, дожидаясь, пока подвезут людей.

Артем махнул Савелию: давай, ждем! И обратно – в укрытие.

Рев «Уралов» уже был совсем отчетлив, когда визгнуло на шоссе тормозами: универсал-пуля первым пришел, с разгона ввинтился в поворот, и уже в закрывающиеся ворота успел.

Савелий все-таки.

Савелий!

– Я это… Решил отложить отпуск… – объяснил он уже из багажника, вытягивая баул с пулеметом. – Сейчас вот доработаем – тогда поеду.

Артему захотелось прямо обнять его, поцеловать в морщинистую шкуру.

– Херовое геройство, – сказал он Савелию вместо этого.

– Мы еще из их «КамАЗов» себе соляры нацедим! – подмигнул сталкер.

– Соляры, – повторил Артем. – Ты же на дизеле?

– На нем.

– Дай канистру!

– Че хоть?!

– Канистру дай! Дай! Соляры! Соляры дай!

Вырвал у Савелия пластиковую баклажку с мутью, поскакал с ней, посекундно оглядываясь на забор – где полезут? – там, где Артем перелезал? – к коматозному экскаватору.

Жри! – Артем ливанул в пересохшую экскаваторную глотку жидкой радуги из канистры. Хлебай! Тебе тоже хотелось, а? Хоть и с крошеными зубами, хоть и на крови. Надо убраться напоследок. Боевые сто грамм. Полез на гусеничный трак.

– Ты что?! – Савелий торчал рядом, внизу.

– Вывернуть к херам эти вышки! – Артем связал проводочки – осторожно и неслышно-молитвенно, как будто с миной разговаривал.

Грузовики ревели уже тут, на повороте. Потом заглохли. Высаживали десант?

Вжал педаль.

Давай! Дав-в‑вай!

Экскаватор судорогой дернулся.

Всхрапнул. Встряхнулся. Заревел. Очнулся. Ожил. Ожил!!!

Рычаги тут. Впереди два, и по бокам от сиденья два еще. Один тронул – стрела вверх пошла. Другой – развернулась, и в забор зубами – хррусь!

– Те два рычага! – заорал на него Савелий. – Впереди! Как на танке! Вылезь! Вылезь, балда! Дай я!

Вскарабкался в два присеста на трак, дал Артему пендаля, чтобы тот из кабины выметался. Вцепился в рычаги.

– В сторону! Размажу!

Развел руки в стороны – и экскаватор, пятьдесят он тонн или сколько, вдруг пошел кругом, как будто в танце закрутился, закружился на месте.

– Крррасота! Скучал по гусеницам! – загоготал Савелий. – Откуда начинаем?!

– С дальних! С дальних давай! Убирай его отсюда!

За бетоном, наверное, уже рассыпались люди без различий; может, уже разматывали крюки-кошки; а снайперы в ветках гнезда вили. Не успеешь за секунду – опоздаешь навсегда.

До центра донесся, забыв о колене. Все. Все.

Через ветви показалось: человеческие тени. Мимо ворот кто-то шмыгнул.

– Там радио! Там голос! Вызывают! – со второго крикнул Михаил-Игорь.

– Окружают! Вокруг расходятся! Стрелять?! – Леха с крыши.

Мимо окна пультовой медленно полз поднятый из мертвых экскаватор, окутанный гарью, занося уже единственную свою, покрытую трупными пятнами, руку для удара.

– Вызываем! Срочно! – сдавленно, по-комариному звенели наушники.

Кому приспичило сейчас?!

Что же вы раньше-то все молчали, как в рот воды?

Дышать нечем. Артем рванул ручку, распахнул окно. Стал дышать сладким дымом; и теперь вот еще услышал: гнусавое, в мегафон:

– Приказываем! Немедленно! Покинуть! Здание! И! Сложить! Оружие! Обещаем! Сохранить! Жизнь! В противном! Случае!

– Ту! Дальнюю! – Артем махнул в окно.

Экскаватор загремел ржавыми костями, потащился, куда велено. Хватит ему сил? Радуги хватит?

– Артем! – собрав сил, пропищали наушники на столе. – Ты слышишь меня, Артем?!

Он поднял их слишком медленно – не хотелось сажать их себе на голову, затыкать ими уши.

Стрекотнул на крыше пулемет… Для острастки? Или на штурм пошли?!

– Кто это?!

– Артем! Это я! Это Летяга! Летяга, Артем!

– Что?

– Летяга, Артем! Я! Вторая минус! Ну?! Я!

– Что ты? Ты слышал меня?! Ты слышал?! Красные глушили весь эфир! Я не сошел с ума! Весь мир! Мы одни под землей, идиоты! Я эти глушилки на хер снесу сейчас! Скажи Мельнику… Скажи ему… Что я…

– Постой! Ты слышишь меня? Стой, Артем, не надо… Подожди!

– Я не могу! Не могу ждать! Тут красные… Красные вокруг. Сейчас – штурм. Нас замесят тут. Но мы успеем глушилки все к едреной…

– Нет! Не замесят! Мы можем… Мы договоримся! Не трогай ничего!

Пулемет зашелся опять в припадке, и грянуло еще внутри здания: со второго этажа тоже палили.

– С кем?! С красными?! Договоритесь?!

– Это не красные! Не красные, Артем!

Ухнуло туго и могуче за окном. Еще. Проскрежетало громко дьявольски, как поднимающийся железный занавес от горизонта до горизонта. Застонала трубно усталая сталь. И неторопливо, величественно – завалилась подкошенная мачта – вдоль дома, вдоль чуть не всей территории; дрогнула земля.

– Поздно! Тут все уже! Все к ебеням!

– Нет! Нельзя ломать! Я знаю! Мы знаем про глушилки! Это не то… Не то, что ты думаешь! Я могу остановить этих! Я остановлю их! Не будет штурма! Просто дождись меня, Артем! Дождись! Я все объясню!

Лязгнуло, застонало снова.

– Кто это?! Говори! Зачем?! – Артем сорвал наушники, высунулся в окно.

С забора свисал серый человек, распятый на колючке, хотел отвязаться, а из рук уже вся сила ушла. Экскаватор завизжал и замахнулся опять.

– Прекратить огонь! Остановите! Штурм! Орден! Мельник! – пищал Летяга-комар кому-то в сторону. – Артем! Артем! Они подождут! Ты тоже подожди! Я еду уже! Слышишь?! Артем!

Пулемет успокоился. Отступили серые или это снайпер отыскал Леху?

Бомм! И еще один баобаб отпустил цементными корнями сохлую землю, а верхушкой – облака, и стал мучительно, нехотя крениться.

Мы с тобой одной крови? Одной, Летяга? Если не с тобой, то с кем?!

– Стой! Стооооой!!! – Артем по пояс вылез наружу, чтобы Савелий его мог заметить.

Экскаватор задумался. А мачта, все равно уже срубленная, стала мимо окна тяжко опускаться наземь. Артем выдохнул черный дым и поверил наушникам. Не сумел не поверить.

– Жду! Жду, Летяга!

– Вам сколько лет? – спросил у Артема Михаил.

Игорь – который чуть пониже, поизящней. Михаил – погрубей вылеплен, понебрежнее; и помедленней из-за лишнего тела. Наконец Артем стал отличать их.

– Двадцать шесть, – сказал Артем. – В марте было.